Остановимся прежде всего на условиях, вызывающих образование-оврагов вообще и в частности – в России. Выше было замечено, что ни дно морское, выступившее на дневную поверхность, ни суша, освободившаяся из-под ледников, не могли быть совершенно горизонтальными; напротив, они должны были представлять ряд общих и частных плоскостей, наклонных то к морю, то к озёрам, то к рекам. Если прибавить к этому неодинаковую сцепляемость различных элементов, входящих в состав земли, и их различное отношение к растворяющей деятельности атмосферной воды, если мы возьмём во внимание, что в горных породах беспрестанно являются трещины – то от действия замёрзшей воды, то от усыхания почвы, мы должны будем признать, что уже первый дождь, выпавший на новую сушу, произведёт в ней ряд углублений – бороздок, разумеется, различных измерений и направленных по готовым уже склонам. Даже, говорит Пфаф, если мы представим себе приподнятую сразу сделавшуюся доступною влиянию дождя часть земли совершенно ровною и со сторонами, перпендикулярно падающими к морю, то и тогда она должна сделаться мало-помалу неровной и с падением к морю; это должно произойти даже и в том случае, если бы данная полоса земли была бы совершенно плотной; так как, во всяком разе, резкие края её к морю должны округлиться, а вместе с этим будет дано начало наклонной плоскости для стока воды.

Если указанные агенты природы могут служить причинами зачатия и развития оврагов во всякой любой стране, при всяком климате и при каком угодно минеральном составе почв, то те же самые агенты должны были проявлять свою особенную энергию именно в такой стране, какова Россия. И действительно, трудно указать другую местность, которая, подобно России, представляла бы столько благоприятных условий к образованию и развитию оврагов.

Прежде всего, между этими условиями нужно назвать рыхлость наших поверхностных горных пород; известно, ведь, что песчано-глинистые наносы покрывают Европейскую Россию почти сплошь. Насколько данное обстоятельство благоприятно появлению оврагов, это само по себе понятно; а поэтому мы заметим здесь только, что оно является одною из главнейших причин глубины оврагов. В самом деле, многие из наших рек, пользуясь главным образом рыхлостью своего ложа, успели углубить своё русло до очень значительных размеров. Так, например, по моим анероидным измерениям, разница между уровнем Днепра в Смоленске и 3. Двины в Витебске, в сравнении с соседними высотами, доходит от 150 – 200 футов [46 – 61 м] и более. По словам проф. Леваковского, ложе рек Рогани и Студенканияте прилегающей степи на 196 футов [60 м], ложе Донца между Привольным и Дядиной ниже прилегающей степи на 266 футов [81м], а у Изюма оно лежит ниже Кремянца на 336 футов [101 м]; ложе Торца ниже соседней степи на 385 футов [117 м]. А раз проходят среди наклонных равнин такие глубокие речные русла, это обстоятельство не могло не способствовать образованию и распространению таких же значительных оврагов и притом тем энергичней, чем больше была эта разница.

И действительно этот априорный вывод может быть подтверждён множеством фактов. Так, во всех оврагах, столь сильно развитых и в самом Смоленске и его окрестностях, я везде встречал тот факт, что наибольшего развития достигают всегда те из боковых отвершков, которые впадают в главный овраг в его нижней части. То же самое подтверждают Мурчисон и проф. Леваковский; наконец, тот же самый факт демонстрирован и на рисунках оврагов из Понтийской степи и Орловской губернии, данных г. г. Колем и Киприяновым. Только этим путём можно объяснить себе тот факт, наблюдавшийся мною, что, спускаясь по Днепру с его верховьев к Смоленску, мы встречали на пути овраги, открывавшиеся в реку, всё большей и большей глубины.

Интересное о речных долинах: