Рыбаки, бывшие со мною, заверяли меня, что совершенно тот же зыбучий характер имеет местность, тянущаяся отсюда на север версты на полторы и больше, в чём я, впрочем, и сам убедился относительно озёр, уже заросших и лежащих к югу от Редуголя. Понятно, нет сомнения, что этот процесс играл и теперь играет огромную роль п в зарастании восточного берега резервуара: и здесь берега всюду низменны, совершенно горизонтальны и болотисты; они сохраняют этот характер далеко на восток и юг, на сколько хватало моё зрение, и, вероятно, непосредственно сливаются с Лахтинскими болотами, как это и показывает топографическая карта этой местности. Замечательно, что благодаря такому составу берегов, сильные ветры, особенно южные, часто, отрывают от них участки в несколько сажен поверхности; я сам наблюдал, их плавающими по озеру; понятно, со временем они или будут прибиты к какому-либо берегу, или застрянут где-либо на осочной отмели и образуют островок.

Вот причины, которые каждый может видеть и которые, несмотря; даже на то, что высокий горизонт воды в резервуаре поддерживается искусственной плотиной, поведут в скором времени к окончательному уничтожению Сестрорецкого бассейна; для этого даже не необходимо и поднятие-местности. Не нужно также забывать, что при уничтожении той морской открытой бухты, которая когда-то существовала здесь, принимал участие и ещё один фактор, уже упомянутый нами выше, но не действующий теперь при зарастании нашего озера, – это именно осаждение ила из морской или пресной воды. Этот процесс легко можно наблюдать над Лахтинским разливом и над некоторыми петербургскими каналами. Дело в том, что мутная морская и речная вода, заходя в покойные бухты, защищённые от ветров и только узкими проходами соединяющиеся с морем или речкой, должна там быстро очищаться от механических взвешенных в ней осадков, так как вода находится в более спокойном состоянии, чем в открытых бассейнах; освобождённая от мути, вода бухты постоянно должна, вследствие равновесия жидкостей, заменяться более мутной водой моря или реки; она снова отдаст на дно бухты часть осадков, снова будет заменена водой более бурного открытого бассейна и т. д. На основании этого в Голландии, как известно, отгораживают от моря мелководные прибрежные участки, оставляя только узкий проход в море. Отгороженная часть постепенно обогащается илом и повышается; получаются таким образом прекрасные почвы. Нет сомнения, что именно этой причине нужно приписать и тот факт, замеченный, между прочим, и нами на восточном берегу Финского залива, что дно бухточек у берега моря всегда более илисто, чем у мест открытых. Я уверен, что, помимо других причин, засорение петербургских каналов и занесение их илом обязано и этому процессу.

Нет сомнения, что он принимает в настоящее время деятельное участие и в занесении илом Лахтинского резервуара; понятно, он не мог не способствовать и уничтожению того морского бассейна, который был на месте Лахтинско-Сестрорецкого водоёма.

Если мы прибавим к этому вышеупомянутую устьевую деятельность рек, впадающих в Финский залив, то мы поймём, отчего адмирал Рейнеке, при сравнении двух съёмок этого бассейна (генерала Шуберта в 1834 г. и г. Савинкова в 1855 г.), особенно от Петербурга до Кронштадта, нашёл, «что вообще оба берега залива несколько выдвинулись в море, – что такое приращение берега особенно заметно около устьев Невы и по южному берегу до Стрельны, также около Лахты, Лисьего Носа и Ораниенбаума».

Интересное о речных долинах: