Но все это становится ясным лишь тогда, когда оцениваешь всю прожитую Резерфордом жизнь. Когда же он делал свой первый доклад об эволюции элементов, то ни ему, тогда еще двадцатилетнему юноше, ни его руководителям, ни критиковавшим его товарищам не было известно, что автор сообщения всю свою жизнь посвятит вопросам, изложенным с юношеской запальчивостью, что он неопровержимо докажет и сложность строения атомов, и возможность превращения одного элемента в другой и что перед смертью напишет созвучную с его юношеским докладом статью, назвав ее «Современная алхимия», в которой имеется фраза, стоившая ему десятилетнего труда: «Идее неизменности атомов был нанесен сильный удар, когда в 1902 году было обнаружено, что атомы двух хорошо известных элементов урана и тория претерпевают подлинный процесс спонтанного превращения, хотя и идущий весьма медленным темпом».

Даже после окончания университета Резерфорд еще не мечтает о научной карьере, хотя все окружающие видят в нем будущего ученого. Его на первых порах не прельщает возможность поехать в Кембридж: прадед когда-то бежал из Англии в Новую Зеландию, спасаясь от голода. Что хорошего сулит ему поездка в эту страну? Кроме того, здесь, в Крайстчерче, живет скромная студентка университета Мэри Ньютон. А жениться и ехать с ней в далекую туманную Англию невозможно – полученной им премии не хватит на двоих.

И Резерфорд решает стать преподавателем средней школы. К счастью, из него не получился учитель. Он постоянно увлекался, рисуя ученикам грандиозные перспективы, стоящие перед наукой, отчего учащиеся не усваивали школьной программы. Резерфорд скоро разочаровался в своей работе. Неспособность к преподавательской деятельности была характерна для ученого и тогда, когда он стал профессором. Резерфорд увлекательно излагал студентам то, что касалось физических аспектов проблемы, но никогда не доводил до конца математическую сторону вопроса. Сделав ошибку в каком-либо доказательстве, Резерфорд смущенно клал мел около доски и говорил слушателям: «Если сделать все выводы правильно, то и получится так, как я сказал». Очевидно, он никогда не готовился к лекциям и считал ненужным тратить время на то, что можно прочитать в любом учебнике.

Теперь уже не было иного выхода, как проститься с родителями, Мэри Ньютон и отправиться в далекую Англию. Там Резерфорд попадает на работу в знаменитую Кавендишскую лабораторию. Эта лаборатория известна физикам всего мира. В ней были сделаны выдающиеся научные исследования знаменитыми физиками Максвеллом и Релеем. Когда Резерфорд приехал в Англию, лабораторией заведовал знаменитый физик Джозеф Томсон. Он очень хорошо принял молодого человека. В эту же лабораторию прибыл и французский физик Поль Ланжевен. Долгое время молодые люди работали вместе, они стали закадычными друзьями. Эта дружба в некотором отношении благотворно сказалась и на развитии советской физики. Дело в том, что Ланжевен, став членом Коммунистической партии Франции и большим другом Советского Союза, в этом направлении влиял на Резерфорда. Вот почему, когда Советское правительство попросило допустить к работе в Кавендишской лаборатории советских физиков, Резерфорд, который в это время стал ее директором, охотно дал согласие. Наши ученые – П. Л. Капица, Ю. Б. Харитон и А. И. Лейпунский – в разное время работали в этой лаборатории.

Томсон умело руководил молодыми физиками, и за три года работы в Кембридже Резерфорд сложился как ученый и стал известен в мире науки. Здесь он начал работать над проблемами радиоактивности. Как и всякий ученый, Резерфорд опирался на исследования, выполненные до него. Он говорил: «Люди науки должны ставить себя в зависимость не от идей отдельного человека, а от мудрости тысяч людей, думавших над той же проблемой, и каждый должен добавлять свою долю в большое здание науки».

Эрнест Резерфорд (1871–1937)