Идеи Бора быстро разнеслись по всему миру, а его выступления за пределами Дании собирали слушателей из разных стран. Ученый и писатель Роберт Юнг пишет: «Стоило Бору только заикнуться о том, что он собирается выступить в Геттингене с лекциями о своих работах, как физики начинали собираться в путь». Лекции ученого были удивительными, хотя он считался плохим оратором. Слушавшие его утверждают, что в них он никогда не преподносил готовых истин, но зато извергал на своих слушателей сомнения, гипотезы, предположения, из которых на глазах у присутствующих формулировались новые положения, открытия. В дальнейшем под влиянием Бора выросла целая плеяда молодых физиков-теоретиков – Гейзенберг, Ферми, Дирак, Клейн, Паули, Крамере, Вейскопф, Ландау, которые вместе с ним создавали науку о микромире. Русский академик Л. Д. Ландау, считающий себя учеником Бора, пишет о нем: «Он был гениально прост с людьми. Я не знаю Бора в роли мэтра, наставника. Беседа или спор шли всегда на равных. Это равенство не принижало Бора, оно поднимало нас. Его не интересовали наш возраст, положение, костюм или характер. Его интересовали наши идеи».

В 1922 году за работы по квантовой теории строения атома и его излучения Бор получил Нобелевскую премию. Ему было тогда 37 лет. Развитие квантовой физики с 1913 по 1925 год шло в основном по пути развития теории Бора, которая дала возможность объяснить много удивительных явлений: закономерности в линейчатых спектрах, расщепление спектральных линий, размеры атома, комбинационный принцип в спектроскопии.

С 1924 года начала создаваться квантовая механика, иначе говоря, механика движения микрочастиц: электронов, позитронов, протонов и других так называемых «элементарных частиц». Трудами Шредингера, Гейзенберга, Де Бройля, Дирака стал создаваться математический аппарат этой новой механики, учитывающей волновые, атомистические и корпускулярные свойства микрочастиц. Естественно, что возникновению квантовой механики предшествовало огромное накопление экспериментальных фактов. Все это нужно было осмыслить, синтезировать. В 1926 году Бор пригласил Шредингера приехать в Копенгаген и прочесть несколько лекций по волновой механике. С его приездом между ними начались споры по основам квантовой теории, в которых Шредингер защищал идеи волновой механики, а Бор утверждал, что в ней ничего нельзя понять без квантовых скачков. Однажды Шредингер, доведенный до отчаяния аргументами Бора, воскликнул: «Если мы собираемся сохранить эти проклятые квантовые скачки, то я жалею, что вообще имел дело с квантовой теорией». Бор возразил ему: «Зато остальные благодарны Вам за это, ведь Вы так много сделали для выяснения смысла квантовой теории».

Итак, уравнения новой механики были написаны, но многое оставалось неясным. Нужно было понять, например, что значат координаты электрона. Ведь последний обнаружил не только корпускулярные, но и волновые свойства, а если это так, то у него нет определенных координат. Иначе говоря, нужно было установить связь между символами, входящими в уравнения, и реальным физическим миром.

Наконец, в 1927 году Бор сумел синтезировать идеи волновой механики и квантовой теории. В результате усилиями Бора и Гейзенберга был сформулирован принцип дополнительности, которым ученый подчеркивал, что все особенности микромира и поведение микрочастиц нельзя понимать в отрыве от макромира, от прибора, который измеряет координату или какую-либо другую характеристику частицы. Таким образом, здесь имеет место взаимодействие объекта изучения – микрочастицы – с макрообъектом – прибором.

Эти работы Бора стали предметом жарких дискуссий между учеными по поводу коренных философских вопросов современного естествознания.

Нильс Генрик Давид Бор (1885–1962)