Наконец-то появляются долгожданные признаки весны. Мягкий и теплый ветерок ласкает северную землю, вынуждая зиму отступить. На солнечных склонах усиливается запах тающего снега, а снежные провалы вокруг деревьев с каждым днем становятся шире и все больше зеленых кустиков брусники появляется на свет из-под белой пелены.

Высоко над землей стая серых журавлей величаво режет синий небосвод. Длинные шеи вытянуты вперед, трубный клич оглашает окрестные вершины, неся весточку из теплых краев и возвещая о том, что новый сезон теперь уже не за горами.

Солнце вступает в схватку со льдом, и оглушительный треск его на озере Бьюрвати пробуждает от крепкого сна обитателей бобровой хатки – вставайте, осталось совсем немного!

Лед, словно плотная крышка, еще держит реку в своих объятиях, но вода под ним уже ворчит в темноте. В один прекрасный день она расправляет плечи, с шумом трескается лед и белые льдины пускаются в пляс по стремительным волнам потока. А бобры, усевшись на краю открывшейся полыньи, начинают приводить в порядок шубку, купаясь в щедрых лучах апрельского солнца.

Я не верю своим собственным глазам. Пугливый житель сумерек в ослепительном утреннем свете весеннего дня! Животные меня еще не обнаружили, шум реки перекрывает скрип моих лыж по снежному насту, и я спешу побыстрее укрыться в еще заснеженном кустарнике. Но что это там коричневое рядом с бобрами? Водяной дрозд беспокойно носится взад и вперед, издавая жалобный писк: ведь бобры захватили место его рыбалки (Имеется в виду обыкновенная оляпка – Cinclidae cinclus. Рыба не входит в рацион этой птицы). Ему не надо улетать на юг, как это делают другие птицы, свои проблемы пропитания он успешно разрешает на месте, доставая со дна рек зимующие там личинки ручейника. Последние стараются укрыться в своих чехольчиках из крохотных песчинок или частичек дерева, но от проворного дрозда им все равно не спрятаться. Нырнув в полынью, птица выскакивает на лед, держа очередной чехольчик в клюве. Схватив личинку за один конец, она резким движением головы стряхивает с нее чехольчик и проглатывает голую личинку. Постепенно на льду образуется кучка пустых чехлов, оставшихся от трапезы дрозда. Такую вот коричневую кучку я и замечаю рядом с бобрами.

Значит, охотники правы – весной бобры не так пугливы. В бинокль я могу внимательно разглядеть бобра, сидящего на задних лапах и тщательно совершающего свой туалет. Довольно занимательный спектакль, и, когда я показываю снятые мною кинокадры, зрители смеются от души. В своих движениях животное поразительно напоминает человека. Словно отъевшийся буржуа, он выставляет вперед животик. Волосы на брюхе расчесывает в стороны при помощи маленьких передних лапок. Уход за мехом – довольно важный процесс в жизни бобра, и он следует при этом строго заданной программе. Она, конечно, может варьировать последовательностью операций, но помимо брюшка и груди бобр обязательно почешет себе "под мышками", а повернувшись в стороны, почешет бедра. Потом, приподняв передние лапки, чешет себе за ухом, облизывает мордочку и усики, одновременно выдувая воздух из ноздрей. Волосы в уголке рта, наверно, слиплись, и он все время чешет это место, но коготки передних лап никак не могут справиться с задачей. Тогда бобр опрокидывается набок, поднимает заднюю лапу и обрабатывает непослушный мех "чесальным ногтем" на втором пальце задней лапы. Этот ноготь имеет рассеченную форму, и обе его части образуют небольшой угол. При помощи такого гребешка животное наводит красоту с боков. Иногда бобр приподнимает лапками свой мех на брюшке, расчесывая свалявшуюся шерсть зубами. Жители одной колонии любят еще причесывать друг друга зубами, выполняя тем самым как бы общественную функцию и вместе с тем приводя в порядок спину, которую они сами у себя достать не могут.

Но вот я замечаю, как водяной дрозд резко ныряет под воду чуть ниже по течению реки. Итак, он нашел себе новое место для лова.

В наши дни все еще можно услышать такое вот необоснованное мнение: "...у основания хвоста бобры имеют жировые железы, эмульсия которых через поры попадает на мех, и животные постоянно пользуются ею, чтобы смазать себе мех водоотталкивающим составом. Что касается спины, то тут бобры обычно помогают друг другу. Если бы они этого не делали, то впитывали бы воду, словно губка, и тогда, не успей они вовремя доплыть до берега, легко могли бы утонуть".

Но не пора ли положить конец старинной сказке о том, что бобры смазывают свой мех каким-то жиром? Природа снабдила этих животных лучшей в мире водонепроницаемой шкуркой, и при хорошем уходе мех ее сияет, как начищенные до блеска ботинки. Когда бобр выбирается на сушу и стряхивает воду, оставшуюся в волосках, последние мгновенно просыхают. Однажды я провел такой опыт с бобровой шкуркой, с которой состригли весь остевой мех. На оставшийся подшерсток я капнул немного воды, но капли так и остались лежать на волосках. Почему же вода не проникла до кожи? Да потому, что у бобра самый плотный мех на свете: на спинке – 12000 волосков, а на брюшке – 23000 на один квадратный сантиметр, к тому же подшерсток имеет утолщение посредине и каждый волосок со всех сторон касается соседних волосков. Благодаря поверхностному натяжению вода физически не в состоянии пробраться сквозь этот плотный "меховой заслон". Даже в случаях, когда бобры попадали под водой в западню и лежали в ней всю ночь, подшерсток у животного бывал совсем сухим (Плотности и "непромокаемости" мехового покрова бобра способствуют также расширения на кончиках направляющих и остевых волос. Они-то и образуют над мехом своеобразную "крышу". Плотность пуховых волос на брюхе бобра достигает зимой 27000 кв. см).

Предыдущая глава: Кто так хорошо удобрил почву Северной Америки

Следующая глава: Бобровый мех – ценный материал