Под конец нашлись все же люди, которые поняли, что бессмысленное и жестокое истребление бобров не может больше продолжаться. Среди тех, кто немало сделал, чтобы привлечь внимание к трагедии этих маленьких животных, можно назвать английского писателя Серую Сову, который жил среди индейцев и в своих книгах без устали рассказывал об удивительной жизни бобров и их несчастной судьбе. Люди не могли читать без сострадания повести о том, как маленькое беззащитное животное, будучи пойманным в капкан, ожидало смерти, в отчаянии прикрыв голову лапками и моля глазами о пощаде. Пусть это было преувеличением, но такие книги оказывали помощь в первых шагах по охране животного мира. Охоту стали наконец регулировать, были приняты строгие законы с целью спасти тех древних жителей континента, которые оставались еще в живых (Серая Сова, Вэша Куоннезин, сын англичанина и индианки из племени ирокезов; длительное время он вел типичный образ жизни индейца, охотился, добывал пушных зверей. Примерно в 20-30-е годы Серая Сова активно выступил в защиту живой природы и особенно диких животных Канады. Работая смотрителем одного из национальных парков, он написал много книг и статей, сыгравших большую роль в организации охраны канадского бобра).

Торговый поселок Виль д'Этройт, основанный французскими охотниками в диких местах Америки, превратился позднее в промышленный город Детройт, центр мирового автомобилестроения. Там, где когда-то мягкие мокасины протоптали узкие тропы, пролегли стальные пути, пыхтя, помчались поезда. Благодаря строгим мерам регулирования численность бобров стала возрастать даже в тех местах, где они прежде были почти уничтожены. Однако из-за массового развития автомобилизма и наступления "цивилизации" бобры навсегда потеряли свои исконные земли.

Что касается Норвегии, то и здесь уже в 1305-1307 годах бобровые шкурки упоминаются среди экспортных товаров, которые отправлялись из Бергена в Англию. Датский король Кристиан IV, которому принадлежала также и Норвегия, написал в 1609 году губернатору в Варде, чтобы тот закупил как можно больше бобровых шкурок и поскорее отправил их в Копенгаген. Поданным, полученным из соседней Швеции, в 1574 году через Стокгольм были вывезены 3384 бобровые шкурки.

Сегодня бобровый мех особой популярностью у нас не пользуется. Лично я убежден, что водоплавающие животные обладают наилучшим мехом, какой только можно раздобыть, и просто удивительно, что, в то время как шкурка черно-бурой лисицы на пушном аукционе в Осло стоит в среднем 387 крон, бобровая оценивается лишь в 71 крону. Мой знакомый Аслак рассказывал, что несколько десятилетий назад ему пришлось сжечь 200 лисьих шкур, поскольку их никто не брал, пусть он даже отдавал бесплатно. Но вот неожиданно лисий мех стал популярен; оказывается, прихоти тех, кто диктует моду, могут решить судьбу целого вида животных.

Если выщипать бобровую шкурку, удалить грубую ость, оставив только мягкую подпушку, получится мягчайший и красивейший мех "ангора" с великолепным цветовым отливом. Когда люди по-настоящему поймут все достоинства бобрового меха, он наверняка переживет у нас в стране новый ренессанс и мы сумеем, вероятно, охоту на бобров как способ борьбы с вредителями леса заменить планомерным хозяйственным использованием добытого пушного зверя. Тогда и бобровое хозяйство стало бы регулироваться на более здоровой основе, а лесовладельцы умерили бы свои постоянные требования к комиссиям по охране животных при местных коммунах, добиваясь разрешения на отстрел вредных животных вне рамок охотничьего сезона. Уж слишком часто такая охота осуществляется в периоды, когда зверьки линяют и их мех не представляет никакой ценности; если же подстреливают кормящую мать, то это может обернуться трагедией для всей бобровой колонии.

Предыдущая глава: Торговые компании истребляют бобров и друг друга

Следующая глава: Мех норвежского и канадского бобра