В галерее удалось найти куски красной охры и своего рода «карандашей» из марганцевой руды. Это были, судя по всему, те самые красители, которые использовались первобытными художниками в живописных работах. Пейрони обратил внимание Капитана и Брейля на то, что красящие материалы в долине Везера встречаются почти повсюду, где распространены глинистые почвы. Так, богатые полости желтой, красной, а иногда и черной глины, так же как и обломки железной и марганцевой руды, распространены поблизости от Ля Мут в небольшой долине Гобер. Пейрони однажды обнаружил на площадке скалы рядом с Лезэйзи сотни обломков охры, песты и терки со следами краски на их поверхностях. Не там ли, на залитой лучами солнца террасе, находились «художественные мастерские» тех, кто в подземельях Фон-де-Гом и Ля Мут создавали полихромные фрески и панно?

Капитан, рассеянно слушая рассуждения Пейрони, лишь пожал плечами – возможно, это и так, но как подтвердишь, что «художественные мастерские» над Лезэйзи в самом деле относятся к древнекаменному веку? Последующее обсуждение этого вопроса натолкнуло на мысль о возможности специального изучения кусочков охры, найденных в пещере, и, что в особенности заманчиво, краски на ее стенах, очерчивающей контуры мамонтов, бизонов и северных оленей или сплошь покрывающей их тела. Что, если провести химический анализ красящего вещества с изображений? Такое исследование может, пожалуй, сыграть на руку археологии пещерного искусства, придав ей оттенок академической солидности и серьезности. Так и решено было сделать. Выбрав два полихромных изображения, на которых окраска отличалась однородностью, Пейрони, Брейль и Капитан соскоблили с каменной поверхности необходимое для проведения анализа количество краски.

Со дня экскурсии Пейрони, Капитана и Брейля в Фон-де-Гом прошла всего неделя, а Анри Муассан уже был готов зачитать «бессмертным» заметки, озаглавленные «Новый грот с изображениями, сделанными красками на его стенах в эпоху палеолита». Пейрони вновь не был упомянут как автор, на что он по формальным причинам и не мог претендовать, ибо текст, по-видимому, как и в случае с Комбарель, составлял Брейль. Была, однако, в заметке одна досадная неточность, которая затем повторялась" при последующих изданиях репродукций живописи и гравюр Фон-де-Гом многократно, – дата открытия настенного палеолитического искусства определялась не днем, когда Пейрони впервые заметил красочные изображения, а днем осмотра их Капитаном и Брейлем. Странная для приглашенных в Лезэйзи коллег-единомышленников неделикатность! Что касается самого сообщения, то оно вовсе не выглядело эпохальным.

Подводя итог беглого обзора изображений, открытых в Фон-де-Гом, Капитан и Брейль признали: «Эта большая коллекция настоящих фресок представляет собой весьма любопытное художественное явление. До сих пор они были чрезвычайно редки и обнаружены, пожалуй, лишь в Ля Мут (с частичной окраской) и, вероятно, в Альтамире (Испания)». Не стоит придираться к авторам из-за этих осторожных «пожалуй» и «вероятно» по отношению к памятникам, судьбы которых благодаря Эмилю Ривьеру оказались связанными одной нитью. Спасибо, как говорится, и на том, хотя Брейль, который трижды побывал в Ля Мут и копировал ее гравюры, мог бы высказаться с большей определенностью. Как бы то ни было, но приведенную оценку Ля Мут можно понять как стремление поднять значимость находок.

Обратимся ко второму сообщению, зачитанному на том же заседании Академии его автором Анри Муассаном. Вскоре опубликованное, оно стало первым изданием, посвященным ошеломляющей по своей фантастичности проблеме – краскам, которые использовались художниками десятки тысячелетий назад. Капитан и Брейль точно рассчитали психологический эффект от этой небольшой, всего на страничку, публикации: археологи, как истинные представители мира гуманитарных наук, со времен триумфа Буше де Перта научились благоговейно чтить основательность и точность заключений наук естественных. Сугубо деловой текст Муассана заключали слова: «Краски, которые использовались при создании произведений в гроте Фон-де-Гом, представляют собой виды охры, полученные из окисей железа и марганца».

К сказанному Муассаном можно было бы добавить, что такая краска разбавлялась водой, которая всюду в долине Везера из-за широкого распространения здесь известняков была насыщена карбонатом кальция. Это важное обстоятельство обеспечивало прочность наложения красящей массы на стену пещеры, покрытую обычно влагой, содержащей тот же карбонат кальция. Сквозняки, постоянно циркулирующие по галереям Фон-де-Гом, постепенно подсушивали плотно прилипшую к каменной плоскости краску, а со временем кальцинировали ее, навечно прикрепляя к стенам или потолку пещеры. Те же условия обеспечили превосходную сохранность охристо-марганцевой краски, с помощью которой изображались бизоны на потолке Альтамиры и о чем два десятилетия назад подробно толковал в Ла-Рошели Виланова, отстаивая истину.

Чтобы понять, как были восприняты эти сообщения в археологических кругах Франции, достаточно привести слова обескураженного Брейля: «Банда критиков пощадила Комбарель и Фон-де-Гом не больше, чем все предшествующее».

Предыдущая глава: Пейрони обнаруживает новую пещеру с древними гравюрами

Следующая глава: Картальяк собственноручно исследует пещеры