Древнейшее искусство тоже начало приобретать статус «законного» явления в культурах прошлого. Об этом свидетельствовала изданная к открытию Всемирного конгресса 1867 г. брошюра лауреата Института Франции Леона Фаллю, озаглавленная весьма примечательно – «Об искусстве, недавно признанном допотопным». В ней отмечался принципиально важный факт: «Неверны оценки этих изображений как произведений, выполненных древними галлами, которые во времена завоевания уже умели изготовлять скульптуры». Фаллю пришел к выводу, что это древнейшее искусство связано с художественным творчеством человека «ископаемой эпохи». А разве не симптоматичным был факт обращения Наполеона III, увлеченного раскопками кельтских поселений, к Буше де Перту с предложением передать его сокровища – «кельтские допотопные древности» – в загородный замок Сен-Жермен-ан-Лэ, который император соблаговолил превратить в Музей национальных древностей Академии? Можно ли было вообразить два десятилетия назад, что события примут такой оборот и Академии придется смириться с хранением в своих стенах некогда отвергнутых как хлам предметов? Так за год до смерти Буше де Перту благодаря счастливому стечению обстоятельств удалось сохранить для будущего свои многострадальные коллекции. Иная судьба ожидала рукописное наследие великого борца-археолога, которое составляло 69 томов. При полном равнодушии Академии часть его сочинений была уничтожена родственниками, на которых оказывался нажим отдельными деятелями, настойчиво призывавшими семейство аббевильского упрямца спрятать подальше от греха сочинения покойного. Далеко не случайными в свете этого события выглядели и попытки блюстителей «чистоты науки» не допустить выхода в свет книги Виктора Мэнье, посвященной Буше де Перту.

Новое, как видим, воспринималось с трудом. Оно все еще искажалось, третировалось, порой высмеивалось либо замалчивалось, но, несмотря ни на что, пробивало себе дорогу. Успехи Лартэ в изучении древнекаменного века и в особенности открытия образцов искусства «допотопного времени» произвели настолько сильное впечатление, что ему в Музее естественных наук Парижа было в 1869 г. предоставлено место профессора палеонтологии. Однако случилось так, что внезапная смерть в январе 1871 г. не позволила ему даже прочитать вступительную лекцию, обязательную при церемонии замещения почетной должности. А труд его и Генри Кристи, скончавшегося в 1865 г., завершил и опубликовал десятилетие спустя Томас Руперт Джонсон.

Вот как подвел итог эффектным исследованиям Лартэ и Кристи в области первобытного художественного творчества выдающийся английский геолог и антрополог Джон Лёббок, автор обобщающего труда «Происхождение цивилизации»: «Наиболее древние образцы искусства, которые известны теперь, принадлежат эпохе камня. Мы обладаем прекрасными рисунками животных, скульптурами и гравюрами, выполненными на кости и роге кремневым острием. Они представляют особый интерес потому, что относятся к более древним временам, чем статуи Египта и ассирийские памятники». Такой оценке вторил и Франсуа Ленорман, который в 1874 г. издал книгу «Первые цивилизации». Заслуги Лартэ и Кристи он справедливо усмотрел во введении в научный оборот понятия «ископаемый человек», а также в том, что «палеолитология окончательно заняла свое место в системе наук». В результате выяснилось, что древний охотник «умел ловко обрабатывать камни, слоновую кость и рог оленя. Но что наиболее замечательно – он уже обладал чувством рисунка и на пластинах сланца, бивней и рогов кремневыми остриями изображал животных, которые его окружали, а также сцены охоты. Искусство предшествовало первым шагам материальной культуры цивилизации».

Открытия образцов «допотопного искусства» во Франции в 70-е годы, казалось бы, не оставляли никаких надежд тем, кто упрямо ставил под сомнение точность определения возраста находок «ископаемой эпохи», а порой даже не останавливался перед намеками на недобросовестность исследователей пещерных стойбищ. Начало нового десятилетия ознаменовалось открытием в 1870 г. братьями Эмилем и Шарлем Фроссарами на стойбище Аренсан в Баньер-де-Бигор (департамент Верхние Пиренеи) трех гравюр, исполненных на кости, – двух голов горных козлов, головы лошади и фигуры человека. В 1871 г. Казалис де Фондус обнаружил в департаменте Тару около Верса при раскопках пещеры Пон дю Гард (другое название – грот де ла Салпетри) две кости с изображениями голов лошадей. Особенно удачным в отношении открытия предметов палеолитического искусства стал 1874 год: Франсуа Дало нашел в пещере Маркан департамента Жиронда скульптурное изображение головы человека; Фео извлек из глины при раскопках пещеры Шанселад в Дордони 17 образцов искусства древних людей, в том числе костяную пластину с гравированным рисунком, изображающим быка, съеденного охотниками, от которого остались лишь голова, передние ноги и позвоночный столб; Александр Фермой, ветеран археологических изысканий, который изучил более двух десятков гротов, в том числе Монгодье, Рошефуко, де Ля Шез, Монтброн, извлек из них, а также из слоя пещеры Рошербертье, или Плакард, открытой в долине Тардуар (департамент Шаранта), множество «жезлов начальников», украшенных насечками и каннелюрами, и большое количество инструментов из кости и рога, покрытых симметрично расположенными рисунками. В Плакарде, где помимо Фермона копали Буржуа, Делоне, А. де Марэ и Шавэ, удалось найти человеческий череп, крышка которого, возможно, использовалась в культовых целях (как чаша), а также множество гравюр и скульптурное изображение человеческой головы.

Кюре Девийяка аббат Ландеск, который, как и Фермой, на протяжении 20 лет занимался геологическими и археологическими исследованиями, при раскопках в Ложери-Бас нашел пальметку рога с искусно выгравированными на двух сторонах профильными изображениями: с одной – голова и передняя часть туловища лошади с нанесенным по ним геометрическим орнаментом, а с другой – композиция из фигуры северного оленя и лежащей под ним беременной женщины с браслетами на руке и ожерельем из крупных жемчужин на шее. Наибольшее удивление участников Конгресса археологов Франции в Тулузе, на котором в июне 1874 г. была показана эта находка, вызвало то обстоятельство, что живот и ноги женщины на рисунке были покрыты густой шерстью. В том же году стало известно, что в коллекциях Лартэ и Кристи, переданных в музей Сен-Жермен-ан-Лэ, находится множество предметов искусства, не замеченных ранее или неопубликованных. При разборе материалов сыну Лартэ удалось выявить тонкую, тщательно отполированную с обеих сторон пластину с выгравированными на ней профильными рисунками мамонтов.

Предыдущая глава: Камень с изображением северного оленя

Следующая глава: Раскопки захоронений кроманьонцев