Ничто, однако, из находок Лезэйзи не волновало археологов в такой степени, как открытие изображений животных, выгравированных на твердых сланцевых плитках. На одной из них острым кремневым лезвием или кристаллом горного хрусталя были четко очерчены контуры и отдельные детали «половины туловища животного, очевидно травоядного, голова которого увенчана рогами». На поверхности второй плитки охотник «ископаемой эпохи» старательно выгравировал голову животного с полуоткрытым ртом и ясно намеченными ноздрями. Сглаженные при искусственном трении линии гравировки затрудняли определение вида зверя, но изображение сбоку чего-то похожего на пальмовую ветвь с глубокими пальцеобразными отростками позволило предположить, что пещерный художник стремился нарисовать голову лося, украшенную «ладошками» рогов. К искусству (но не изобразительному, а музыкальному) относился еще один знакомый по находкам в Шаффо и Ориньяке предмет – свисток из первой фаланги ступни северного оленя.

Плиты брекчии извлекались одна за другой из грота Лезэйзи. Они представляли собой идеальные объекты «для строгого доказательства сосуществования человека и тех животных, костные останки которых оказались там». Эти окаменевшие части культурного слоя места обитания людей «ископаемой эпохи» можно было без труда переслать любому, кто захочет удостовериться в справедливости такого принципиального заключения, подтверждающего идеи Буше де Перта. Озабоченные затянувшимся решением этой проблемы, Лартэ и Кристи отобрали наиболее выразительную плиту и передали ее в музей Пери-гора, главного города департамента. Еще два образца брекчии они послали в столичный Музей естественной истории, а «четвертый, особенно интересный с точки зрения археологии, сохранили для передачи в музей Сен-Жермен-ан-Лэ», который начали тогда создавать в Париже. Целая серия плит «уже без отбора была отправлена в различные музеи Франции, Англии и других европейских стран, а также за пределы Европы, с единственной просьбой к тем, кому они посылались, проверить при осторожной промывке, не содержат ли эти блоки каких-либо интересных, но незамеченных остатков, которые не указаны в сопроводительной записке, составленной наспех и после поверхностного изучения».

Результаты такого шага не заставили себя долго ждать: в долине Везера еще продолжались раскопки, а от хранителя археологического отдела Британского музея господина Фрэнса уже пришло письмо с вестью, что в плите обнаружена небольшая и очень тонко обработанная игла с ушком, изготовленная из рога северного оленя. Затем директор Императорского геологического музея Вены Хайдингер сообщил, что профессор Петере извлек из брекчии резцовый зуб человека. Генри Кристи отправился в Лондон. Он захватил с собой часть материалов, в частности костные останки ископаемых животных. Их осматривали компетентные специалисты, среди которых находился выдающийся палеонтолог Хью Фальконер. Ознакомиться с коллекциями птичьих костей из Лезэйзи «выразил желание Альфонс Милн-Эдварде, и ничего лучше представить было невозможно», как с удовлетворением заметил по такому случаю Лартэ.

Между тем поиски по берегам Везера продолжались с прежней интенсивностью и привели к открытию нового типа стойбищ охотников на северного оленя. Лартэ и Кристи назвали их «внешними стоянками». Они располагались у подножий грандиозных обрывов скал мелового известняка, что нависали козырьками над площадками речных уступов. Два таких местонахождения удалось открыть в коммуне Тейяк округа Сарла около местечка Ложери. Одно из них размещалось около скалы-обрыва чуть выше по реке от поселка и потому было названо Ложери-От (Верхняя Ложери), а второе, напротив, – ниже, отчего и получило название Ложери-Бас (Нижняя Ложери). В раскопках здесь принял также участие маркиз де Вибрэ. На первом стойбище костеносные отложения, которые тянулись вдоль Везера на протяжении более 100 метров, достигали толщины почти двух с половиной метров. Помимо огромного количества костей северного оленя в глине залегали также раздробленные кости лошадей, быков, горных козлов, серн и зайцев. Изредка попадались расчлененные пластины коренных зубов слона, об использовании которых аборигенами ископаемой эпохи оставалось лишь гадать, да несколько фрагментов бивня. Связь всех этих останков животных с деятельностью первобытных охотников подтверждалась многочисленными «обработанными кремнями разной формы».

Среди инструментов в Ложери-От было найдено настолько большое число оббитых с двух сторон обломков наконечников копий, что Лартэ и Кристи пришли к выводу об открытии ими специализированного центра по изготовлению таких метательных орудий. Здесь в изобилии встречались также орудия труда, изготовленные из рога северного оленя, в том числе разной длины иглы с ушками, и неодинаковые по размерам, заостренные с одного или двух концов инструменты. Они-то и стали самыми неожиданными находками. Отдельные экземпляры их были «украшены объемными скульптурами» или «по всей длине изрезаны извилистыми линиями», образующими нечто вроде орнаментального узора. «Опознать» скульптуры оказалось делом нелегким. На одном из обломков заостренного на конце изделия из рога некие «объемные украшения располагались со вкусом, симметрично, с большим искусством и изяществом». На другом конце размещался глубоко прорезанный желобок, как будто «предназначенный для захвата или переноса жидкого вещества». Соблазнительно было воспринять это изделие в качестве «ложки для извлечения мозга из крупных костей травоядных», но неужто аборигены ископаемой эпохи «дошли до таких церемоний»? В Ложери-От удалось найти, кроме того, «индивидуальные украшения, или, если угодно, амулеты»: волчий клык с отверстием, резец быка с двумя отверстиями в корне, а также иные подобного же типа резцы, украшенные «на обратной стороне корней поперечными насечками».

Предыдущая глава: Исследование костей и скелетов животных

Следующая глава: Рога северного оленя помогут науке