Открытие, прямо противоречащее совокупности предыдущих исследований, обычно принимается с большим недоверием.

Чарлз Лайель

От неудобной позы заныла спина и стали неметь ноги: в тесной яме можно было поместиться, лишь скорчившись в три погибели. Пожалуй, настала пора расширить ее, не то случится беда: стенки узкого и довольно глубокого разведочного шурфа обвалятся и погребут заживо. Вот тогда-то уже наверняка в гроте Альтамира появится захоронение, которое он, знатный идальго де Виспьерес, дон Марселино С. де Саутуола, мечтал найти в эти дни поздней осени 1879 г. Пока его семилетняя дочь Мария добежит отсюда до замка, чтобы позвать на помощь домашних, он погибнет под тяжестью обвала.

Дон Марселино снял карбидную лампу с каменного выступа на дне ямы и, с трудом распрямившись, установил ее на краю тяжеловесной доломитовой глыбы, которая угрожающе нависла над головой. За спиной его из глубины пещеры доносились приглушенные шорохи, звонкие щелчки камня о камень, а по стенам, словно живые, метались причудливые тени. Их порождал свет лампы, который вздрагивал и колебался под упругим давлением сквозняков подземелья. От всего этого Сау-туолу порой охватывала безотчетная тревога. Хорошо знаешь, что в пещере никого, кроме дочери, нет, и все же временами никак не отделаться от впечатления, что кто-то невидимый пристально следит за каждым твоим шагом.

Марии, кажется, такие страхи неведомы. Стоило ей в очередной раз оказаться в пещере, как она сразу же начинала ходить по галереям и темным камерам, не однажды пройденным вместе с отцом. Для нее это была увлекательная игра – бродить с лампой по проходам пещеры, уходящим в таинственную тьму, наблюдать, как неожиданно высвеченные в мраке глыбы оживают на глазах, угрожая оскаленными пастями. Но Мария знала, что, если преодолеть робость и приблизиться к камням, они смирно замрут и станут покорными. Посещение пещеры, расположенной всего в 3 километрах от моря и поблизости от родового поместья дона Марселино де Саутуолы в Сьерро Мортеро, стало с некоторых пор общим семейным увлечением. Это место, носившее прежде имя Хуана Мортеро, теперь переименовано по названию соседнего луга в Альтамиру.

Интерес к археологии возник у Саутуолы недавно, в прошлом году, когда дон Марселино отправился в Париж на Всемирную выставку, чтобы расширить свой кругозор в области достижений современной цивилизации. Но ничто из того, чем славился мир в 1878 г., не произвело на Саутуолу столь сильного впечатления, как успехи давнего прошлого человечества – поразительное по совершенству искусство древнекаменного века, представленное образцами гравюр и скульптур из коллекций Эдуарда Лартэ и Эдуарда Пьетта. Его удивили и озадачили высокая степень мастерства первобытных художников и одухотворенность созданных ими многие тысячелетия назад предметов искусства.

Марселино де Саутуола возвращался к осмотру археологических находок многократно. Ему посчастливилось даже однажды побеседовать с самим Эдуардом Пьеттом, после чего у него мелькнула дерзкая мысль – а почему не попробовать самому поискать нечто подобное в родной провинции Сантандер? Ведь этот район севера Испании расположен в предгорьях Пиренеев, поблизости от французской Дордони, где, оказывается, в таком изобилии встречаются всевозможные образцы древнейшего искусства. Он тоже богат пещерами, которые никто из местных археологов никогда ранее не обследовал. Да, признаться, и специалистов по этой части в Испании почти нет.

В сущности, чтобы попытать счастья, Саутуоле и отправляться-то далеко не стоило. Однажды он услышал рассказ о происшествии, героем которого стал местный охотник Модесто Кубильяс. Во время охоты его собака внезапно исчезла в районе северного склона небольшой возвышенности, расположенной около луга поблизости от Сантильяна дель Map. Жалобное повизгивание животного приглушенно доносилось откуда-то из-под земли. Обеспокоенный Модесто начал раскапывать едва заметную, густо поросшую непролазным кустарником западину, куда, как показалось охотнику, и скрылась собака. Каково же было его удивление, когда вскоре перед ним раскрылся широкий, заваленный крупными камнями лаз. Протиснувшись в него, Модесто внезапно оказался в обширном и мрачном, как склеп, подземелье. Но Саутуола оказался в тех местах лишь в 1875 г.

Вспоминая тот первый визит, он удивлялся, как мало тогда заметил примечательного. Тут, где в ноябрьские дни 1879 г. развернулись раскопки, начиналась первая, или главная, галерея, которая протянулась почти на четыре десятка метров на юго-восток. Ширина ее велика – 9–13 метров, высота – от 2 метров в начале до 30 сантиметров в конце. Вторая галерея, довольно длинная, с неровными стенами, уходила на юго-запад, а от нее ответвлялась третья – просторная, заваленная на полу множеством рухнувших со свода угловатых камней. Потолок третьей галереи возносился аркой далеко вверх, достигая высоты 10 метров. В северной части этой галереи сверху низвергался шумный водяной поток, тут же исчезающий среди камней пола, а впереди слева находилась коварная ловушка – естественный колодец с водой глубиной около 4 метров. От третьей галереи отходили еще две – четвертая, относительно ровная с потолком около 6 метров, и пятая, едва доступный проход в которую оказался настолько низким, что по нему пришлось ползти на коленях. Сама камера пятой галереи была ненамного удобнее – она составляла в ширину всего 1,3 метра, а в высоту – чуть более полутора метров. Здесь, в глубине горы, Саутуола при беглом осмотре пещерных стен с удивлением заметил вертикально и горизонтально направленные длинные полосы и короткие черточки, как будто нарисованные черной краской или, возможно, углем. Они располагались на высоте около 60 сантиметров от пола, и все вместе образовывали какие-то странные по очертаниям и структуре фигуры. Когда, кто и зачем нарисовал это в темном и сыром подземелье – оставалось лишь гадать. Впрочем, Саутуола не придал замеченным изображениям никакого значения, а вскоре и совсем забыл о них. В последующие два года он вообще редко вспоминал о пещере. Более того, у него в то время не возникало даже особого желания снова побывать в ней.

Страсть к археологии, вновь воспламененная интригующей археологической экспозицией Всемирной выставки, обратила его к «знаниям, весьма мало распространенным в Испании». Именно с тех пор Марселино де Саутуола стал старательно изучать всю доступную в Сантандере литературу по «доисторическим временам», в частности издания Буше де Перта, Касьяндо Прадо, Джона Лёббока, Эдуарда Тайлора, Карла Бюффона и своего соотечественника, профессора Центрального университета Мадрида доктора Хуана Вилановы и Пьера – автора первого и пока единственного в Испании капитального труда «Происхождение, природа и возраст человека», изданного в Мадриде в 1872 г. Последствия этого увлечения оказались вполне закономерными: он наконец «решился начать археологическое изучение провинции, отдавая себе отчет в том, что даже если оно и не будет иметь научной ценности... оно может послужить хотя бы отправной точкой для того, чтобы более компетентные люди могли разорвать плотный покров, скрывающий от нас происхождение и обычаи первых обитателей гор Сантандера». С этими намерениями он и начал свои «исследования наудачу», и – удивительное дело! – судьба сразу же оказалась к нему благосклонной.

Предыдущая глава: Линденшмит пытается разоблачить фальсификаторов

Следующая глава: Раскопки пещеры в Камарго