Но наибольшие неприятности доставило Луи Капитану выступление самого Эмиля Ривьера, который остановился на обстоятельствах ознакомления с фресками Ля Мут археологов Франции. Оказывается, в Ля Мут в течение 1895–1896 гг. по специальным приглашениям первооткрывателя побывали не только Эмиль Картальяк, о чем широкой публике стало известно благодаря «Покаянию скептика», но и Морис Фео, д'Оль дю Меснил, Гюстав Шовэ, Эдуард Арле, а также... сам Луи Капитан!

Капитан, оказывается, запамятовал о том, что бывал в Ля Мут и даже, как выяснится далее, провел там в присутствии Ривьера раскопки! Предоставим слово главному свидетелю событий – Эмилю Ривьеру: «За пять лет до того, как проникнуть в грот Комбарель и сообщить в первой своей заметке в Академию наук 16 сентября 1901 г. о настенных гравюрах, он (Луи Капитан. – В. Л.) в сентябре 1896 г. под моим руководством посетил вышеназванный грот Ля Мут... Несколько месяцев спустя, 3 июня 1897 г., на заседании Антропологического общества в Париже, он выступил, «настроенный весьма против подлинности его гравюр». «Древний облик гравюр, их очень большое сходство (с точки зрения мастерства и сюжетов) с гравюрами на кости с мадленских стоянок – это впечатление, – сказал он, – основанное на наблюдениях, а не на теоретических воззрениях». Он добавил также: «Я предпринял в гроте Ля Мут работу по значительной расчистке, которая могла быть выполнена лишь благодаря упорству и мужеству, которые я продемонстрировал при выполнении этих важных раскопов».

Так, значит, Капитан отверг настенное искусство Ля Мут как очередную фальшивку и, следовательно, был среди тех, кто опровергал их «насильственным путем»?

Вначале – да, но потом, менее чем через полгода, по скрытым от нас причинам, его мнение вдруг изменилось на противоположное. «Спустя пять месяцев, – продолжал Эмиль Ривьер, – 4 ноября 1897 г., на заседании Антропологического общества в Париже господин Капитан снова взял слово по поводу моего второго сообщения о гроте Ля Мут. Он сделал следующее заявление: «Во время последних отпусков я во второй раз и снова под руководством господина Ривьера посетил грот Ля Мут в сопровождении моего друга и коллеги господина д'Олт дю Меснила. Мы с величайшей тщательностью обследовали гравюры, которые обнаружены на стенах и потолках в нескольких местах грота Ля Мут. Бесспорно, эти гравюры обращают на себя внимание глубокой древностью». Наконец господин Капитан закончил излагать свои соображения следующими словами, которые я, в силу их важности для моего настоящего заявления, также воспроизвожу здесь дословно: «Таковы некоторые мысли, которые навеяло нам, господину д'Олт дю Меснилу и мне, изучение этого весьма любопытного грота Ля Мут, знакомству с которым и исследованием которого мы обязаны господину Ривьеру. Его упорству и трудолюбию мы счастливы воздать должное».

Эти слова Луи Капитана – не просто воспоминания Эмиля Ривьера, а цитаты из статьи директора Ecole d'Anthropolo-gie, опубликованной в VIII томе IV серии журнала «Bulletin de la Societe d'Anthropologie de Paris» за 1897 г. Поэтому первооткрыватель гравюр и живописи Ля Мут, который привлек широкое внимание археологов страны, имел веские основания призвать к «покаянию» еще одного, третьего (после Картальяка и Арле) скептика, а равно и одного из главных претендентов на приоритет открытия пещерного искусства древнекаменного века: «Итак, в настоящее время, забыв свои былые заявления о моих открытиях в Ля Мут, которые я чувствую себя обязанным напомнить, господин Капитан позволил себе присвоить – в разгар Конгресса научных обществ, собравшихся в Сорбонне, на руководимом им заседании, а затем на страницах «Journal Official», наконец, в «Археологическом бюллетене исторических и научных работ министерства народного образования» – я повторяю – присвоить себе честь приоритета, который ему ни в чем не принадлежит, заявляя и утверждая, вопреки всякой истине, я это повторяю, что «первыми археологами, которые открыли и внимательно исследовали гравюры и живопись пещер, были аббат Брейль и господин Картальяк, Пейрони, а также доктор Капитан». Я не смог бы здесь решительно возразить против столь же сознательного, сколь и ложного утверждения, если бы не факты, представленные выше моим коллегой господином Е.-А. Мартелем и мной. То же раскрывают и собственные слова господина Капитана, извлеченные мною из «Bulletin de la Societe d'Anthropologie de Paris» за 1897 г. А подлинный хронологический порядок шести первых открытий гротов с гравюрами и живописью следующий:

1. Грот Альтамира (Испания), открыт в 1879 г. доном Марселино де Саутуолой;

2. Грот Жан-Луи, или Шабо (Тару), открыт Леопольдом Широком в в 1878 г., но впервые стал известен по докладу в Антропологическом обществе Лиона 4 мая 1889 г.;

3. Грот Ля Мут (Дордонь), открытие сделано в 1895 г. Эмилем Ривьером;

4. Грот Пэр-нон-Пэр (Жиронда), открытие сделано в 1896 г. Франсуа Дало, но наличие гравюр подозревалось многими годами раньше;

5. Грот Марсула (Верхняя Гаронна), открытие сделано в 1897 г. Феликсом Реньо из Тулузы;

6. Грот Комбарель (Дордонь), открытие сделано в 1901 г. Луи Капитаном и Анри Брейлем.

Таким образом, вместе с тремя другими указанными господином Капитаном археологами он далек от того, чтобы быть первым, на что он рассчитывал. Он даже не пятый, каким считал его господин Мартель, а только шестой – после моего коллеги Феликса Реньо из Тулузы». Как выяснится позже, Э. Ривьер ошибся – не шестой, а седьмой. В ряд первооткрывателей пещерной живописи с полным правом мог войти, пожелай он того, Е.-А. Мартель.

Но выдающийся спелеолог не торопился обрести полагающуюся ему часть венка славы, предпочтя роль нравственного обличителя неоправданно претендующих на приоритет. Поэтому о его вкладе в решение проблемы пещерного искусства археологи узнали лишь полвека спустя.

Предыдущая глава: Борьба за первенство открытий

Следующая глава: Досадное забвение Альтамиры продолжалось