Мы обращаемся к будущему. Нынешнее поколение скажет: это сумасбродство. Будущее поколение скажет: может быть.

Буше де Перт

Изысканного в манерах члена Французской академии наук, математика и геолога Эли де Бомона, казалось, ничто не могло вывести из себя. Характер он имел уравновешенный, да и солидное положение обязывало к сдержанности. И если теперь он вдруг неожиданно для самого себя взял да и с досадой грохнул ладонью по столу, а затем, с шумом отодвинув кресло, принялся нервно ходить по кабинету, то, надо полагать, случилось нечто совсем уж из ряда вон выходящее. На громоздком столе, заваленном бумагами, осталась лежать солидного объема книга, раскрытая на 298-й странице. Называлась она совсем на первый взгляд безобидно: «Кельтские и допотопные древности» (Париж, 1857, т. II). Сюжет как будто весьма далекий от интересов математика Эли де Бомона, и потому, наблюдая за этой странной сценой со стороны, можно было лишь подивиться – чем же вызвана такая нервная реакция? Но стоило только взглянуть на имя автора книги, как все становилось ясно. Ну а какие иные, позвольте полюбопытствовать, могли быть последствия чтения де Бомоном книги, на обложке которой как сочинитель значится Буше де Перт? Опять этот неисправимый фанатик идеи о допотопной древности рода человеческого!

Почти два десятка лет прошло со времени первой встречи непременного секретаря Академии Эли де Бомона с любителем-археологом из провинциального городка Аббевиля. Беседа, начатая весьма мирно, завершилась, однако, настолько бурным финалом, что, будто предчувствуя последующую деятельность напористого дилетанта, Эли де Бомон повелел своим подчиненным тогда же, в 1839 г., навести детальные справки – кто он таков, чтобы позволять себе предерзостные споры в святая святых истинной науки, в стенах самой Академии? И тут выяснилось, что его столь же самоуверенный, сколь и бестактный гость в действительности совсем не Буше де Перт, как он обычно предпочитал называть себя, а Жак де Кревекер. Оказалось, что юность он пережил бурную, а службу начал в 30 лет при Наполеоне в таможенном управлении. Хлопотные дела таможенной службы бросали его по разным странам Европы, а когда судьба обрекла императора заканчивать дни на острове Святой Елены, Буше де Перт надолго осел в Париже, продолжая выполнять обязанности таможенного чиновника. В 1824 г. ему предложили возглавить таможенное бюро Аббевиля. Буше де Перт не стал колебаться и подал прошение о переводе его в провинцию, где проживали его родители, люди в Аббевиле весьма уважаемые.

Новый директор таможенного бюро, личность для небольшого городка воистину выдающаяся, удивил вначале аббевильцев отнюдь не нововведениями в таможенной практике, а самозабвенным увлечением литературой. Создавалось впечатление, что Буше де Перт жадно наверстывает упущенное за годы жизни в столице: один за другим стали выходить в свет его сентиментальные романы, вроде нашумевшей даже в Париже «Маркизы де Монталь», сборники романсов и баллад, социологические трактаты и даже подборки сказок и легенд.

Но была у Буше де Перта еще одна страсть, которая со временем захватила его целиком. После смерти отца Буше де Перт как бы по наследству возглавил созданное тем Общество естествоиспытателей Аббевиля. Поначалу в деятельности этого любительского объединения ничто особо Буше де Перта не привлекало. Пока к нему однажды не явился Казимир Перье и, показав грубо оббитые камни, не рассказал, на какие размышления они его наводят. Буше де Перт скептически воспринял доводы юного археолога-любителя. Он язвительно спросил своего собеседника – а разве многометровые толщи песчаных наносов в окрестностях Аббевиля не есть следы потопа, очевидное и наглядное подтверждение божественной книги? Но затем расколотые камни, принесенные Перье, все же показались ему заслуживающими более пристального внимания. Вместе с их собирателем он совершил несколько экскурсий на берега Соммы. А когда однажды Перье на его глазах извлек из земли кости давно вымерших животных и залегающие вместе с ними камни со следами сколов, сердце его дрогнуло, и археология постепенно стала для Буше де Перта делом жизни, ради которого он не задумываясь пожертвовал бы всем на свете.

Началось же все с приятной прогулки июньским вечером 1826 г. по улицам Сен-Жиля, пригорода Аббевиля. Именно тогда Буше де Перт – по привычке любознательного человека – заглянул в яму каменоломни и, спустившись затем на дно котлована, подобрал там оббитые камни. Удивило его то обстоятельство, что эта находка почему-то не сопровождалась, как бывало неоднократно ранее, черепками глиняных сосудов. И вот тогда ему пришла в голову неожиданная мысль – а что, если человек вначале умел изготовлять лишь каменные орудия, а до использования глиняных сосудов, а также изделий из бронзы и железа он додумался значительно позже? Эта, кажется, столь простая идея определила деятельность Буше де Перта на десятилетия вперед. Позже, объясняя свои сокровенные побуждения в археологических поисках, он написал такие многозначительные слова: «Плоды моей научной деятельности основывались на расчете. Этот расчет давал мне уверенность. Все овраги, которые я исследовал, изучались с полной уверенностью в правоте моей идеи».

Через два года после этого памятного июньского вечера Буше де Перт наконец нашел то, что искал: невдалеке от аббевильского госпиталя он сам поднял первый камень, который, по его представлениям, был оббит «допотопным человеком». Свидетельством правоты такого вывода стали для него следы искусственной подправки простого булыжника, который валялся на поверхности, не привлекая ничьего внимания. Как не имеющее цены сокровище Буше де Перт поместил в шкаф этот весьма невзрачный камень длиной в 12 сантиметров. На поверхности его были отчетливо видны два скола, явно искусственного происхождения. Такого вида каверны, или фасетки, следы отделенных фрагментов породы, могли появиться лишь в случае рассчитанного удара в определенную точку каменного желвака. Пройдет много лет, прежде чем этот камень как величайшую драгоценность передадут в музей Сен-Жермен-ан-Лэ. А пока он стал всего лишь первым экспонатом личной коллекции Буше де Перта, решившего отныне неустанно ее пополнять.

Предыдущая глава: Кости допотопной эпохи

Следующая глава: Буше де Перт ищет допотопные инструменты из камня