Лартэ и Кристи удалось обнаружить прямое доказательство охоты «Человека Природы» на крупных млекопитающих – один из позвонков северного оленя оказался пронзенным насквозь кремневой пластиной. Она «прошла через нижнюю сторону кости и вышла наверх». Восстанавливая события многотысячелетней давности, Лартэ и Кристи пришли к такому выводу: «Если это оружие было брошено в животное, которое находилось в стоячем положении, то охотник должен был располагаться ниже, чтобы оно попало в правый бок, пройдя при этом через внутренности. Если представить, что этот молодой олень уже был сражен и упал на левый бок, то результат объясняется проще. Как бы то ни было, но кремень мог проникнуть так глубоко только в свежую кость. И кроме того, ему пришлось испытывать какое-то давление, в результате которого был раздроблен эпифиз спинного хребта и костные пластины отошли от канала третьего поясничного позвонка». Возможность проводить такие реконструкции потрясала.

Не менее важный вывод последовал, когда археологи заметили, что не всегда кости животных были раздроблены – «оставались позвоночные столбы в их нормальной последовательности, а также группы костей, представляющие собой отдельные области сочленений, в частности запястья и плюсны, в их точной анатомической связи». Такое могло случиться только при условии, что пещера Лезэйзи «непременно покидалась охотниками... на довольно длительное время и они там оставляли скелеты и отдельные части скелетов животных». Действительно, для того чтобы брекчия могла образоваться на всей поверхности пола грота и чтобы целые скелетные сочленения были схвачены известковым раствором и «инкрустированы до разрушения связок, соединявших их, нужно, чтобы человек долгое время не жил здесь. Иначе при любом воздействии инфильтрационных известковистых вод брекчия не образовалась бы из-за ежедневного хождения людей, а сочленения распались и рассеялись бы до их врастания в конкреции».

Так для чего же все-таки служила пещера Лезэйзи человеку «ископаемой эпохи», если он оставлял в ней части туш животных? Может быть, она была лишь временным приютом или укрытием от непогоды? А если – жертвенным местом? Или святилищем? Кому предназначалась положенная на каменный пол пища? Уж не духам ли гор и не хозяевам ли охотничьей добычи? При воспоминаниях о захоронениях в склепе Ориньяка такие мысли вовсе не казались дерзкими. А отчего вдруг в брекчии оказался обломок человеческой челюсти, который «ни по окраске, ни по степени разрушения не отличался от других костей млекопитающих, найденных в гроте»? Неужели в Лезэйзи найдено то, о чем мечтал Буше де Перт, – часть скелета «Человека Природы»? Но почему у челюсти «нет таких особенностей, которые указывали бы на то, что она попала в пещеру, когда здесь жили первобытные люди»? Неужто троглодит, живший десятки тысячелетий назад, выглядел так же, как современный человек?

Брекчия Лезэйзи содержала большое количество обработанных камней. Они позволяли представить в деталях характер индустрии древних охотников и рыболовов. Удалось, в частности, обнаружить «блоки-матрицы» кремня, или, как их теперь называют археологи, нуклеусы. От них точно рассчитанными ударами отделялись пластины – заготовки для самых разных по назначению инструментов.

Особенно тщательно изготовлялись ножи, для чего края пластин подправлялись уплащивающими или, напротив, крутыми сколами. Многочисленную группу изделий составляли скребки, округлые лезвия которых оформлялись сколами на концах длинных пластин. Из небольших пластинок изготовлялись проколки и шилья с узкими и тонкими, как у игл, остриями, а также другие инструменты. Ни на одном орудии не удалось заметить следов шлифования. Это могло означать лишь одно – пещерные охотники не додумались еще до такой технологии обработки своих инструментов, ограничиваясь скалыванием, стесыванием, оббивкой и ретушированием. Такие приемы оформления орудий труда не выглядели, однако, примитивными, ибо они были доведены до ювелирной тонкости и совершенства. Кажется, мастерам первобытности не составляло никакого труда преодолеть неподатливую твердость кремня. Загадочными выглядели блоки, или булыжники, зернистой (типа гранита) породы «с более или менее глубокими впадинами на верхней части», то ли выколоченными, то ли грубо высверленными. Лартэ и Кристи пришли к выводу, что такие блоки могли использоваться для добывания огня посредством быстрого вращения вставленной в углубление сухой деревянной палочки, как это делают до сих пор «дикари Южной Америки». Факт этот, учитывая глубочайшую древность охотников из Лезэйзи, внушал почтение к достижениям «допотопных предков» в развитии культуры. Что касается орудий из рога северного оленя, то наибольшее впечатление производили гарпуны с зубьями. Под острыми выступами одного из таких инструментов Лартэ и Кристи заметили «надрезки, в которые могло наливаться ядовитое вещество». Одно миниатюрное острие с двумя зубцами было изготовлено из очень плотной птичьей кости.

Предыдущая глава: Поиск костей в бассейне реки Везер

Следующая глава: Изображения древних животных на сланцевых плитках