В самом деле, если признать, что «допотопный слой» с костями вымерших животных – реальность, а найденные в них рубила и ножи изготовлялись «Человеком Природы», то «не менее точно установленной истиной следует считать, что каменные изображения или то, что я таковыми считаю, имеют с рубилами и ножами одно происхождение. Следовательно, здесь один факт подтверждает другой: если из кремня делали рубила и ножи, то почему из таких же кремней нельзя сделать другие вещи?»

Вся сложность заключалась в том, что при осмотре таких скульптур «заблуждение отделялось от истины едва ощутимой гранью, ибо расколотые кремни легко принимают вид фигур». На это в первую очередь и указывали Буше де Перту собеседники: «При виде предметов, которые я представлял как доказательства, лишь немногие удерживались от крика: «Но такое встречается всюду. Нет ни одного слоя камней, где не находили бы сотни таких подобий фигур». На это я отвечал: «Это верно. Но среди сотен этих подобий не найдется, может быть, и одной, которая действительно была бы результатом труда человека». Поэтому внимания заслуживают лишь «кремни, похожие в их естественном виде на фигуры, но усовершенствованные человеком», и особенно «кремни, представляющие собой фигуры, которые являются выражением воли и результатом труда человека, созданные в соответствии с его планом».

Но в вопросе о наличии у «допотопных людей» образно-художественного восприятия мира не следовало, по мнению Буше де Перта, сбрасывать со счетов и просто «разбитые» кремни, которые часто трудно отличить от кремней с зачаточной обработкой. Ибо «не следует думать, что то сходство, которое поражает нас сегодня, ускользало от древних людей. Нет, эти имитации, при всей их грубости, по нашим понятиям, представлялись гораздо менее грубыми тем, кто не видел других. Они их удивляли так же, как удивляют наших детей». Итак, Буше де Перт представлял читателям «все грани данного вопроса, все вехи исследования», чтобы они могли «определить линию или, скорее, нюанс, разделяющий эффекты естественные от случайных, а эти последние от эффектов желаемых или произведенных рукой». Цель такого исследования определялась недвусмысленно: рассеяв сомнения окружающих, помочь им увидеть «в этих причудливых и бесполезных формах бытовых орудий труда или предметов, предназначенных для войны, изображения, а затем, наконец, и символы».

Буше де Перт усмотрел в очертаниях обработанных «Человеком Природы» камней не только фигурки рыб, хищных и многих других разновидностей птиц, медведей, обыкновенных оленей, горных баранов, диких кабанов и быков (это бы еще куда ни шло!), но много и таких фигурок, какие никогда не встречались в кельтских отложениях, а именно – изображения слонов, носорогов, бизонов и, что самое невероятное, мамонтов. Правда, аббевильский фантазер отдавал себе отчет, что его описания скульптур из «допотопных слоев» не отличаются определенностью. Однако «разнообразные фигуры» вымерших животных, выявленные «благодаря постоянному исследованию, в котором помогали умные люди, привыкшие к такого рода поискам», обнаруживают и бесспорные «следы труда... Эти головы и тела скопированы с реальных типов. Если все так, если это не плод нашего воображения, то тогда следует заключить, что допотопные предки в данном отношении не стояли ниже своих потомков. Сделать что-то лучшее из такого кремня было бы невозможно и сегодня».

Предыдущая глава: Фигуры и символы Человека Природы

Следующая глава: Скульптуры животных