Не менее пристального внимания заслуживала мысль Пьетта о возможности восприятия отдельных значков на предметах пещерного искусства как своего рода надписей или записей, что побудило его высказать самое, пожалуй, дерзкое из суждений – о появлении зачатков письменности в древнекаменном веке. Изучив знаки на двух рогах оленя, один из которых был найден Лартэ в Ля Мадлен, а другой Фермоном в Плякар, он пришел к такому ошеломляющему выводу: «Эти надписи состоят из знаков, которые похожи на буквы финикийского алфавита, древнегреческого алфавита и даже буквы киприотов. Хотя можно ли утверждать, что это буквы? Разумеется, нет. Это символы. Но символы – это опосредованное воображение, знак определенной вещи. Следовательно, это примитивная письменность». Зарубки и насечки на так называемых «жезлах начальников» воспринимались, насколько можно понять по кратким замечаниям Пьетта, в качестве знаковых записей, как показатель стремления кроманьонца «фиксировать определенные факты и отношения». Пьетт, очевидно, не сомневался в умении пещерного человека считать и, вслед за Буше де Пертом, обращал внимание на тот факт, что на многих находках насечки сгруппированы в блоки, которые отделены друг от друга свободными от знаков пространствами.

При таком смелом подходе неудивительным становится нетрадиционный для своего времени взгляд Пьетта на сущность первобытного художественного творчества. Предметы искусства воспринимались им больше не как результат забавы и пустого времяпрепровождения, а в качестве священных объектов, возможно талисманов или инструментов для гаданий, за которыми просматривались сложные представления древних, прямо не связанные с их «материальным существованием». Важно также, что художественное творчество первобытных он считал не «проявлением индивидуальной и изолированной деятельности», а выражением общественных потребностей. Стоит ли поэтому удивляться, что изучение предметов искусства, обнаруженных при раскопках в пещерах Перигора и Пиренеев к середине 70-х годов, привело Пьетта к еще одному знаменательному выводу: о существовании «в эпоху оленя» двух художественных традиций или даже «школ», которые различались по манере и способам исполнения, а также особенностям деталей рисунков. Охотники Перигора настолько глубоко резали рог оленя, что их гравюры выглядели почти барельефно.

Древние художники верно передавали повадки и характерные позы животных, пренебрегая зачастую деталями тщательно выполненного рисунка. Иное дело – образцы искусства художников Пиренеев, выполненные «тонкой и изящной линией, которую отличает необыкновенная уверенность и удивительная легкость... Они старались передать даже самые мельчайшие детали, и это им великолепно удавалось». Произведения этих мастеров «часто» выглядят настоящими жанровыми картинками. Но зато в скульптуре пиренейцы уступали обитателям Ложери-Бас. Все это позволило Пьетту выдвинуть идею о существовании в древнекаменном веке Франции «широкой школы со своими методами и способами, которые передавались из поколения в поколение», а также высказать глубокую мысль о том, что «прекрасные гравюры и скульптуры ледниковой эпохи не просто проявление индивидуальной или изолированной деятельности», а нечто, отражающее коллективный опыт и потребности.

Предыдущая глава: Зачатки письменности

Следующая глава: Образцы предметов, костей и фигур