Теперь, спустя сто лет, по-иному воспринимается тот факт, что в Лиссабоне Альтамира упоминалась лишь в выступлениях метров от «доистории» Европы профессора Тулузского университета Эмиля Картальяка, профессора Антропологического института в Париже Габриэля де Мортилье и господина Кюсто из Музея национальных древностей в Сен-Жермен-ан-Лэ. В их кратких репликах по поводу пещеры сквозила неприкрытая насмешка над теми, кто осмеливается всерьез говорить о живописи троглодитов. Это была, если можно так выразиться, критика «справа» – от тех, кто не воспринимал дарвинизм, а первобытного человека представлял существом, озабоченным только лишь добычей пропитания, начисто лишенным духовного начала. Габриэль де Мортилье был яростным борцом с клерикализмом, и, как ни парадоксально, именно это обстоятельство предопределило его позицию относительно оценки искусства и вообще целей художественного творчества человека древнекаменного века. Он панически боялся подтверждения идеи о связи искусства с духовной сферой жизни первобытных людей, чем, конечно, не преминули бы немедленно воспользоваться церковники. Как, спрашивается, мог отнестись Мортилье к сообщению об открытии живописи во тьме мрачных подземелий Альтамиры? Воображение без труда нарисовало ему коварные замыслы испанских иезуитов, ради своих целей готовых на любой подлог. Но этот номер с Альтамирой у них не пройдет!

Трагически безысходная ситуация, сложившаяся на конгрессе в связи с докладом Вилановы, усугублялась в значительной мере тем, что и самые ярые сторонники победоносно шествующих по Европе идей дарвинизма не решались воспринять как реальное многоцветную живопись в ее связи с людьми древнекаменного века. Как же можно всерьез утверждать, что столь совершенное искусство возникло сразу же на пороге человеческой истории? Такое заключение противоречило генеральному принципу эволюционизма: примитивное – вначале. Вот почему такие известные исследователи XIX в., как Франсуа Дало, Эмиль Ривьер, Луи Лартэ, Арманд Катрфаж, Пьер Жиро, Феликс Гарригу, Эдуард Тайлор, Питт Риверс, Джон Лёббок и Бойд Даукинс, не нашли уместным сказать хоть слово в защиту Альтамиры. Более того, они не пожелали откликнуться на настойчивое приглашение Вилановы посетить пещеру.

Это было сокрушительное поражение Саутуолы. Дело к тому же не ограничилось столкновениями в кругу профессионалов «доисториков». Оно сразу же получило широкую огласку, и когда Саутуола вернулся из Португалии в родную Сантильяну, то с ужасом прочитал в газетах, тех самых, которые совсем недавно, не жалея красок, превозносили значительность открытия в Альтамире, статьи, обвиняющие его в фальсификации. Эти обвинения стали выглядеть совсем уж правдоподобно, когда особо пронырливым газетным репортерам стало известно, что в 1879 г. в замке Сантильяна у Саутуолы гостил художник, которого кто-то видел входящим в пещеру. Напрасными были официальные заявления этого злосчастного служителя искусства о том, что он посещал Альтамиру только лишь в сопровождении сеньора де Саутуолы, который попросил его исполнить для дома картину – копию живописного панно потолка пещеры, а затем на основе ее подготовить для книги несколько графических таблиц. Ведь сеньор сам не умеет рисовать.

Самое неприятное ожидало Саутуолу, когда он, развернув однажды XII том «Materiaux pour I'histoire primitive et naturelles de I'homme» за 1881 г., нашел в нем статью своего гостя Эдуарда Арле «La grotte d'Altamira, pres de Santander (Espagne)». Многое из случившегося на конгрессе и после него стало теперь понятным. Автор конечно же превосходно осведомленный о резкости суждений де Мортилье по поводу открытия Саутуолы, представил своему заказчику «нужное сочинение». В нем отчетливо выражен весь глубокий скептицизм метра относительно Альтамиры. Каждый, естественно, вправе оценивать явление, которое изучается, по-своему. И все же общее заключение статьи поражало жесткой категоричностью. «Я полагаю, что прекрасные рисунки плафона весьма недавние. Кажется вероятным, что они сделаны в интервале между двумя посещениями де Саутуолы, с 1875 по 1879 год». Намек более чем прозрачен: Арле, по существу, публично обвинил Саутуолу в преднамеренной фальсификации. Появление такого резюме на страницах ведущего журнала «доисториков» Европы археологический мир должен был воспринимать как не подлежащий обжалованию приговор. Неудивительно поэтому, что до сих пор из одной книги по первобытному искусству в другую кочует утверждение о том, будто Альтамира с этого момента и надолго была предана забвению. Однако речь здесь скорее может идти не о забвении, а о сознательном замалчивании.

Предыдущая глава: Скептицизм по отношению к открытию Саутуолы

Следующая глава: Виланова прорывается на очередной конгресс