Следует, однако, усомниться в указанной причине такого невнимания, и вот почему. При раскопках слоя в Марсуле Ко-Дюрбан нашел украшенные орнаментами фрагменты костей, а также гравированные изображения животных, в том числе вырезанный на кости рисунок бизона, который хранится до сих пор как особо ценная реликвия в городском музее Тулузы. Бизон если и не напоминал по виду своих «горбатых» собратьев из Альтамиры, то он и другие изображения животных на костях, по словам Г. Кюна, «абсолютно соответствовали гравюрам на стенах пещеры». Это особенно относится к гравюре бизона, извлеченной из культурного слоя пещеры самим Эмилем Картальяком, который однажды посетил Марсулу, чтобы на месте ознакомиться с результатами раскопок Ко-Дюрбана. Это изображение отличалось реализмом и скрупулезной детализацией фигуры: массивную, круто наклоненную голову венчали два серповидных рога и беспорядочные клочья густой шерсти; горбатый загривок тоже был покрыт плотной шерстью, тщательно, волосок к волоску, выгравированной художником. Гравюра смотрелась подлинным шедевром, и приходилось лишь поражаться, что это произведение было только что извлечено из очага древнекаменного века. Не поэтому ли именно Ко-Дюрбан почти ежедневно столь внимательно рассматривал резные рисунки знакомого стиля на каменных плоскостях пещерной камеры? Трудно отделаться от мысли, что сходство их и гравюр на костях, найденных здесь же, для него было очевидно.

Безусловно, мания Мортилье усматривать в каждой необычной археологической находке злокозненные проделки церковников, только будто и думающих о том, чтобы скомпрометировать «доисториков», начисто лишала Ко-Дюрбана возможности (без опасения столкнуться с «санкциями») объявить об увиденном в Марсуле. Вот почему напрасно отыскивать в заметках Ко-Дюрбана, опубликованных в 1885 г. в престижных для каждого археолога «Materiaux», а в 1886 г. – и в «Revue comminges», сведения о замеченных в Марсуле гравюрах и рисунках. Священник ограничился описанием дозволенных предметов – очага, на котором троглодиты готовили пищу, многочисленных каменных инструментов, костей древнего тура, лошади и северного оленя. Много лет спустя Эмиль Картальяк и аббат А. Брейль не без смущения объяснят позицию первооткрывателя: он, видите ли, тогда «не счел уместным говорить о рисунках в своих заметках, ибо не знал о том, что они могут быть доисторическими». Но история сыграет злую шутку с Картальяком, когда ему после осмотра в Марсуле настенных изображений древнекаменного века придется 18 августа 1902 г. именно у входа в эту пещеру высказать вдруг пылкое желание побывать в Альтамире. Однако этого события предстояло еще ожидать около 20 лет.

Между тем в 80-е годы XIX в. все делалось для того, чтобы намеренное замалчивание Альтамиры превратилось в ее забвение. Именно тогда вышли в свет три монументальные книги, в которых подводились итоги изучения древнейшего прошлого Европы. Их написали те, кто настойчиво и упорно формировал негативное мнение об открытии испанских археологов, – Габриэль де Мортилье и Эмиль Картальяк. Примечательно, что последний одну из двух своих книг – «Испания и Португалия во времена доистории» (1887) – специально посвятил проблемам ранней истории Пиренейского полуострова. Казалось бы, удобный случай упомянуть о полихромном панно на потолке Альтамиры. Ведь Картальяк знал буквально каждую находку. Умолчание при такой осведомленности однозначно – для него красочные изображения «горбатых бизонов» и прочее из района Сантильяна дель Map – подделка. Стоит ли говорить, что эти рисунки столь же презрительно игнорировал и Мортилье, автор изданного в 1883 г. фундаментального труда «Древность человека».

Предыдущая глава: Раскопки гротов и пещер

Следующая глава: Феномен искусства древнекаменного века