Мощность темного слоя в Альтамире свидетельствовала о продолжительном пребывании здесь древних охотников. То же подтверждали многочисленные следы их деятельности – затерянные или выброшенные за ненадобностью поломанные каменные, костяные и роговые инструменты, в том числе тончайшие иглы и проколки, всевозможные отходы производства – бесформенные сколы с разноцветных кремневых желваков, расколотые со следами нарезок окаменевшие кости и рога, а также остатки пищи, опаленные жаром костра камни, золистые и углистые прослойки – очевидно, выбросы из очагов. Особый интерес представляли наконечники, вырезанные из кости, – узкие, игловидные, и более широкие, с заостренными концами и ловко уплощенными срезами-черенками, которые, вероятно, вставлялись в расщеп древка дротиков, а затем закреплялись намоткой из сухожильных нитей. На , поверхности отдельных наконечников дон Марселино заметил аккуратно выполненные нарезки и насечки. Некоторые из них образовывали сетчатый узор. На одном наконечнике древний охотник вырезал для чего-то стрелу с хвостатым оперением. Конечно, столь примитивные узоры не сравнимы с мастерскими гравюрами, обнаруженными во Франции Лартэ и Кристи. Но, как говорится, лиха беда начало. Кто знает, что еще дадут раскопки в Альтамире?

Вскоре Саутуола смог воочию убедиться, что обитатели Альтамиры ледниковой эпохи действительно питали достаточно ясно выраженную страсть к украшениям – ему посчастливилось извлечь из глины подвески, изготовленные из раковин, а также нечто вроде каменного брелока со сквозным отверстием на конце. Сквозь него «допотопные» модник или модница продергивали, очевидно, шнурок. На одной из широких плоскостей этого изделия Саутуола опять-таки заметил ряд насечек и проследил неясные линии, которые расценил как остатки плохо сохранившегося рисунка. Изящная и тонкая костяная игла с поразительно миниатюрным ушком на конце подсказывала, что люди каменного века могли носить все эти украшения не на голом теле, а на одежде, которую, судя по всему, умели шить.

В целом весь этот плотно спрессованный хаос отбросов деятельности первобытного человека и продуктов естественного разрушения пещеры образовывал настоящий конгломерат, или брекчию, которая весьма напоминала Саутуоле знаменитые датские раковинные кучи – кьёккинмёддинги, своеобразные приморские поселения древних обитателей Северной Европы. О них много тогда писали археологи. Однако, в отличие от датских поселений, в Альтамире не встретилось ни одного обломка горшка, что означало значительно более глубокую древность пещерного становища.

Каменные изделия Альтамиры из-за их грубости выглядели более архаичными по сравнению с находками в Камарго. Впрочем, как думал Саутуола, это обстоятельство можно объяснить «подготовительным» этапом оббивки камней. Ведь вслед за этой предварительной при изготовлении орудий операцией должна была, вероятно, следовать «более деликатная их обработка».

Закончив осмотр стенок разведочного шурфа, Саутуола вдруг почувствовал, как его начал обволакивать холодный и влажный воздух. Наивно было бы думать, что первобытные обитатели пещеры расхаживали здесь обнаженными, как обычно представляют дикарей каменного века современные путешественники по южным странам. Костры, если даже они горели круглосуточно, не могли наполнить теплом это огромное, протянувшееся на сотни метров и провеваемое сквозняками подземное каменное чрево. В таком естественном подземном погребе можно жестоко простудиться, если не быть тепло одетым.

А где, кстати, Мария? Что-то не слышно ее голоса. Надо, пожалуй, поторопиться подняться наверх и отыскать ее в лабиринтах галерей, а то, избави бог, простудится. Не заблудилась бы она, обеспокоенно подумал дон Марселино и со страхом вспомнил о четырехметровом колодце, наполненном ледяной водой.

И тут вдруг совсем рядом, за спиной, неожиданно раздался полный восторженного изумления голос дочери: «Papa, mira, pintados toros!».

Предыдущая глава: Раскопки пещеры в Камарго

Следующая глава: Живопись на потолке пещеры