Саутуола торопливо выбрался из шурфа. Где это и каких нарисованных быков увидела дочь? Что за странные выдумки и фантазии? Пожалуй, они в этот раз слишком надолго задержались под землей. Так можно дойти и до галлюцинаций.

Девочка между тем стояла с высоко поднятой лампой и расширенными от удивления глазами смотрела вверх, на потолок пещеры. Дон Марселино, стоя на корточках, ибо не мог он из-за низкого потолка подняться в полный рост, тоже поднял голову, окинул взглядом неровный, с многочисленными и причудливыми выпуклостями и впадинами свод пещерной камеры и замер от изумления: целое стадо крупных животных беспорядочно сгрудившейся массой заполнило все пространство потолка. Они настолько близко располагались один от другого, что вначале у ошеломленного Саутуолы зарябило в глазах от многоцветья линий и пятен. Потолок пещеры даже при слабом свете ламп пестрел сочными красками – красной, черной, желтой, малиновой, то наложенной плотно и однотонно, то с полутонами и переходами от одного цвета к другому. Слегка придя в себя от увиденного, дон Марселино, передвигаясь на коленях по пещере, стал вглядываться в обширные, покрытые краской каменные плоскости, каверны и выступы потолка и, наконец уловив настоящий масштаб изображений, различил контуры отдельных фигур животных. Мария права – на потолке Альтамиры в самом деле нарисованы быки!

Во всяком случае, здесь, над центром камеры, сгрудились именно быки. Они заметно отличались друг от друга позами. Некоторые животные были изображены в стремительном галопе, другие замерли как вкопанные, третьи лежали. Несколько быков встали на задние ноги, то ли намереваясь сделать гигантский прыжок, то ли исполняя пляску. Живость и экспрессия настенных изображений, усиленные колебаниями теней, были таковы, что Саутуоле на мгновение почудилось: вот сейчас животные всем стадом отделятся от потолка и, грохоча копытами по камням пещеры, ринутся на него. Эта одухотворенность рисунков говорила о высочайшем мастерстве тех, кто расписал потолок Альтамиры. Именно расписал красками, а не вырезал в виде гравюры или скульптуры, как обычно делали художники древнекаменного века, если судить по образцам экспозиции Всемирной выставки. Не говоря уже о том, что монументальность и грандиозность фигур животных на потолке Альтамиры не шли ни в какое сравнение с миниатюрными, поистине «камерными» по характеру образцами искусства из коллекций Лартэ и Пьетта. Да, Мария права – быки действительно нарисованы. На потолке Альтамиры не что-нибудь, а настоящая многокрасочная живопись, никем из археологов ранее не виданная.

Пещерная живопись?! Выходило, что так...

Массивные туши бизонов с характерными горбатыми загривками раскрашивались красной краской. Ее тон, оттенки и плотность от места к месту менялись, что придавало рисункам рельефность. Древняя живопись была полихромной: отдельные части тела бизонов, в частности ноги, голова, рога, шерсть на загривке, грудь и круп, расписывались черной или коричневато-красной краской. Было заметно стремление художника к скрупулезной детализации изображения: в разинутой пасти бизона между темными линиями губ виднелся буро-красный язык; на нежно-розовом миндалевидном белке глаза черной дырой округлился широко раскрытый зрачок, который, казалось, напряженно вглядывался в тех, кто дерзко осмелился нарушить тишину и вечный мрак подземелья...

Темная краска менялась по тону и густоте, отчего живость изображения еще более усиливалась. В контурах рисунка преобладали, как правило, более темные тона. В целом изображения бизонов, несмотря на мощь их массивных фигур, отличались изяществом и грацией. Безусловно, такого уровня живопись могли создать лишь великие мастера, которые виртуозно владели кистями и красками. Они, рисуя во мраке пещеры, видели мир многокрасочным и ярким и передавали это в своей живописи.

Марселино де Саутуола с трудом оторвал взгляд от «каменного полотна». Он недоумевал, как мог ранее не замечать росписей на потолке Альтамиры. Впрочем, что тут странного – ведь археологи обычно смотрят вниз, на землю.

Возбужденно колотилось сердце дона Марселино, когда он двинулся вместе с Марией вдоль пещерной камеры, освещая лампой затемненные участки потолка с его округлыми выступами. Неведомые художники хитроумно использовали при создании своих живописных творений неровности рельефа свода. Отдельные рисунки животных размещались в пространстве обширных выпуклостей, а также фигурных западин, и в итоге впечатление объемности изображения многократно усиливалось. Это были своего рода окрашенные барельефы, почти скульптуры. Так что же, художник, осматривая природные «скульптурно-барельефные» выступы на потолке, заранее прикидывал возможности использования их для конкретных рисунков? В таком случае эти неровности оживали в воображении живописцев еще до нанесения краски на каменную поверхность. В них они угадывали контуры и формы различных животных.

Предыдущая глава: Каменные изделия из Альтамиры

Следующая глава: Почему же художник не нарисовал головы?